Увидеть Карпаты

На подъезде к Минску остановились у Кургана Славы — громадного комплекса-мемориала, посвященного павшим героям Великой Отечественной войны. На винтовой лестнице, поднимающейся на холм, люди кажутся игрушечными человечками. В городе мы не задержались. Слегка перекусили, купили газет и снова выехали на трассу в сторону Бреста.

Современной придорожной инфраструктуры (мотели, магазины, сервисы) тогда еще не было. В редких кафе цены ресторанные, это не про нас (ресторан в Вязьме стал исключением, просто нас загнал туда дождь). В местах обетованных питались в столовых общепита. Это быстро, много и не дорого: за полтора рубля — двойной обед (предлагался комплексный стандартный). Типичный ассортимент: на первое — щи (по меню: с мясом), лапша, суп «крестьянский», а на второе — котлета, кусок рыбы или шницель с гарниром из макарон, картошки или тушеной капусты. Качество, конечно, средненькое, но сытно (каждый раз хотелось подремать). Там же получали кипяток в термосы и заваривали чай. К нему покупали хлеб и сыр для бутербродов (колбаса хранилась плохо), а также овощи и сладкое — вот вам и ужин, и завтрак на лоне природы в палатке. Цены в продуктовых магазинах не кусались: докторская колбаса — 2,90 руб. за кило, сыр — 3 руб., рыба — меньше 10 руб., водка — 2,87 руб., коньяк — 5 руб. Моя зарплата доцента — 320 руб. (две зарплаты главного инженера небольшого завода) — позволяла не особо задумываться о ценниках. Деньги были, да купить нечего, зато «бывал дефицит» (по Райкину). Мы привыкли, что по ассортименту магазины «держали оборону» — бедно, не людно, тоскливо. (Ивановцы помнят «колбасные поезда» из Москвы, когда колбасный дух чувствовался даже на перроне!) Но на прилавках было главное — хлеб, сахар, заварка, рыбные консервы, а порой и сыр в буфете (в магазинах встречались буфеты!). Овощи брали на рынке или у местных бабушек.

Сегодня трасса Москва — Брест — это прямая дорога на запад, даже название дали соответствующее — М1. Но тогда Брест был по сути тупиком. Дальше — «заграница». А туда, даже в страны СЭВ (Совет Экономической Взаимопомощи (1949-1991), в который входили страны Восточной Европы так называемого соцлагеря.), просто так не выйдешь. Поэтому за Минском движение ослабевает. Зато появляются редкие иностранные легковушки и, конечно, фуры. На остановках их водители, одетые в белые сорочки при галстуках, прямо в кабине готовили яичницу. Это было необычно. По виду к диалогу они были не расположены.

На телеграфных столбах встречались гнезда аистов, громадные по сравнению с птичьими в нашей средней полосе. Впечатляло: ничего себе птички!

Запомнились аллеи, местами образованные над дорогой сросшимися кронами громадных деревьев обеих обочин. В таком «тоннеле» иногда было даже темно, зато прохладно.

Брест невелик. Короткий въезд, и мы уже у центрального входа в Брестскую крепость. Мемориал открыт в 1956 году. Мы прошли через ворота в виде огромной звезды и по аллее дошли до главного мемориала. Центральная площадь окружена израненными кирпичными стенами, грандиозными скульптурами, воскрешающими фрагменты героической обороны, выставкой боевой техники и вечным огнем, окруженным плитами с высеченными именами погибших. Здесь похоронены 1022 героя-защитника, из них на тот момент были известны только 300 человек. Рядом скромно расположился музей, который мы так и не посетили — поджимало время, да и впечатлений уже получили массу. За стенами крепости — висячий мост через пограничную реку Буг. По словам очевидцев, вода в ней была красной от пролитой крови... Среди посетителей много иностранцев из Польши и ГДР, военных и молодежи — польских харцеров и восточно-немецких пионеров в синих галстуках.

Город-герой Брест, БССР.

Из города выезжаем на юг. Мимо промелькнул закрытый зебристый пограничный шлагбаум, где-то за ним «заграница»...

А через 50 км придорожный щит известил, что мы въезжаем в УССР. Чем дальше, тем хуже качество дорог. Два дня по Волыни нас сопровождает дождь. Крейсерская скорость упала, сиденье сырое. Часто по сторонам поднимаются терриконы — искусственные горы, побочный продукт добычи угля. Городки и поселки выглядят очень скромно, бесцветно. Леса исчезли, и мы ночуем на открытых местах — непривычно.

«Граница» УССР.

Незаметно подъехали к Львову. Стоим на холме, любуемся городом, раскинувшимся как на ладони. Заехали в старый город с Рыночной площадью и Доминиканским собором. Узкая старинная улочка с трамвайными путями, проходящими вплотную к каменному зданию, в подвале которого была первая типография книгопечатника Ивана Федорова. А в новых кварталах — так знакомая по другим городам СССР типовая жилая застройка.

Львов, УССР.

Приближаются Карпаты. Их темный силуэт на горизонте спокоен, не резок. После придорожного щита «Сколивский район» дорога сужается и начинает петлять между громадными холмами. Часто попадаются удивительные кафе-ресторанчики без окон, уходящие в землю. У подножия гор — неширокие быстрые реки. Часто встречаются виноградники и плантации табака. Влажность повышается, становится прохладнее. Пейзажи Карпат с их размеченными разноцветными полями, ущельями и долинами необыкновенны и напоминают сказочные картины из детских книг и журналов. С высоты в долинах видны небольшие селения, при которых обязательно выбеленные церкви с золочеными куполами. В какой-то момент моторы обоих мотоциклов теряют мощность и тянут только на второй передаче. Видать, подъем крутоват! Дальше поняли, что вторая передача в горах — предел, даже для сильной 2-цилиндровой «чезеты». Считалось, что двигатель последней при малых отличиях все же лучше, чем у «Явы-350». Я опробовал ее за рулем: ощущение, как пересесть из «Запорожца» в «Жигули» — плавность хода и прием восхитительны. Но для гор ее движка было маловато, одиночек с кубатурой более 350 см3 тогда не выпускалось, а езда на «оппозитах» без колясок была запрещена.

Село в Карпатах.

Покрытие дороги в некоторых местах мокрое из-за стекающих с гор ключей. На одном из таких мест экипаж Володиной машины падает набок. Супруги не пострадали, но Володя крепко переживал, потому что фирменное чешское ветровое стекло пошло трещинами, а с одного края откололось. Битое стекло решили взять домой, надеясь соединить поврежденные части леской, высверлив по контуру отверстия.

В горах с ночевкой возникли проблемы: все более-менее ровные пространства вне населенных пунктов заняты сельскохозяйственными угодьями, которые огорожены проволокой или невысоким забором. Даже работники бензоколонок не могли порекомендовать что-нибудь подходящее. Кемпингов же тогда просто не существовало. В итоге не нашли лучшего варианта, чем поставить палатку прямо у бензоколонки. В Карпатах они закрывались в 17 часов. Как нам объяснили, чтобы сократить опасное в темноте движение на влажных горных дорогах.

Успешно перевалив горы, катим вниз, в Мукачево — самую дальнюю и целевую точку путешествия. В наше время интернета и мобильных телефонов эта история может показаться удивительной, но... Мой приятель по спорту Владимир Талащенко когда-то служил на Дальнем Востоке и дружил с парнем из Мукачева. А перед нашей поездкой он любезно вручил мне записку с адресом армейского друга, нисколько не сомневаясь, что он нас примет. И встреча превзошла все ожидания!

Мукачево, Закарпатская обл., УССР.

По дороге купили бутылку крепкой с изображением казака с секирой (из ассортимента чего-либо интереснее не нашлось). Это сейчас такое кажется наивным и легкомысленным, а в то время представлялось порядочным актом... Нашли дом, представились хозяевам, показали письмо-записку от Владимира и... во дворе скромного одноэтажного многоквартирного дома появилось два больших стола и группа соседей с преобладанием мужчин. Началось приличное застолье. Венгерское сухое вино лилось рекой, и наше «с топориком» так и осталось без внимания. Скованность быстро исчезла. Сегодня не без труда вспоминается тема с характерным словом «москаль». Нас называли так по-доброму, с улыбкой. А вот некоторых местных руководителей, поставленных из Москвы, совсем без улыбки — они явно не нравились закарпатцам. Поздно вечером нас, возбужденных приемом и угощением, но уставших, уложили спать. Но пред сном был включен телевизор, где шел фильм об атомной бомбардировке американцами Хиросимы и Нагасаки, кажется на английском. Он неожиданно потряс наше, казалось бы, «отработавшее» воображение. Очень тяжело и неожиданно!

Окрестности Мукачево.

На следующий день знакомство с городом. Больше всего удивили действующие заведения разных религиозных конфессий — костел, церковь, синагога (мечети не видели), которые к тому же находились недалеко друг от друга. Хозяева предложили две экскурсии на выбор: посмотреть средневековый замок или... женский монастырь. Как, в советской стране есть действующий женский монастырь?! Конечно, туда! Из участников вчерашнего торжества состоялась компания в семь человек, и мы вместе пешочком направились на окраину города. За каменной оградой среди опрятного утопающего в зелени фруктового сада расположился монастырь со старым кладбищем. В нескольких одноэтажных кирпичных зданиях с церковью в центре проживают монахини. Окна келий ограждены от нескромного взгляда белыми занавесками, так что о житье их обитательниц мы, к сожалению, ничего не узнали. Слушать церковную службу мы не пошли, а вот пройтись по кладбищу и почитать надгробные надписи было интересно. Веяло какой-то средневековой жутью от этих строк: «Здесь покоится божья раба Евпраксия...», «пришедшая в монастырь...», «постриженная.....», «обращенная в сан...», «усопшая ...» и т.д.

Женский монастырь в Мукачево.

Сделав несколько снимков, мы покинули монастырь через фруктовый сад, переданный совхозу и в то время неухоженный, а раньше бывший доходным занятием обитателей монастыря. Поднялись по склону горы и устроились в мансарде с отличным видом на Мукачево. В кафе поблизости вскладчину заказали шашлык и пиво с выносом на мансарду. Забавно, но продавец пива был одет в форменный костюм и фуражку с кокардой, а кружки заполнял из специального пистолета. Он рассказал, что для Мукачева отцепляли один вагон с пивом от состава, идущего из ЧССР в Москву. Действительно, пиво оказалось не только превосходным на вкус, но и утоляющим жажду и голод. Хотя какие из нас тогда были гурманы? С пивом в стране тоже было туго... Из вечерней прогулки по городу, когда молодежь покидала театральные представления, запомнилось преобладание венгерской речи.

Вид через границу: Румыния.

Дальше путь лежал по горам вдоль реки Тиссы и границы с Румынией. За рекой сельский равнинный пейзаж: травы, стога, подсобные постройки. В горах влажно и душно, хочется чаще дышать. Изредка делаем остановки. На узких влажных дорожках движение после 17 часов практически прекращается, но мы продолжаем двигаться на восток.

Как только спустились с Карпат к Черновцам, климат резко изменился, стало сухо и жарко. Город объехали стороной, спеша в Молдавию. Вот и широкий въезд в Кишинев. Проспект Ленина, направляемся в центр... и вдруг — знакомый взмах жезла: здоровенный милиционер останавливает нас и начинает отчитывать за какое-то нарушение правил. Оказывается, внутри зелени деревьев спрятаны знаки «проезд на мототранспорте запрещен»! В жесткой форме, но без наказания, «хозяин дороги» приказал нам исчезнуть с проспекта. Что мы и сделали.

Черновцы, УССР.

Время отпуска заканчивалось, и мы встали напрямую в сторону дома, через Киев и Москву. К тому времени мы уже приморились от путешествия, да и после Карпат нас было сложно чем-то удивить или взволновать, и рутина возвращения затерялась в архивах памяти. Разве что подпортил настроение момент, когда после ночевки на озере в 12 км за Киевом мы проснулись обворованными: самое неприятное, что у Володи похитили паспорт, а у Анны пропали купленные в Кишиневе игрушки для детей. В ближайшем поселке нашли участкового, который к вечеру паспорт нам передал...

Уже дома, стоя перед гаражом, я задумался над тем, каким образом маленький поршень диаметром 50 мм при температуре в сотни градусов в бензомасляной ударно-взрывной среде при давлении в десятки атмосфер смог безотказно протащить на такое расстояние более 200 кг груза! И лишь один раз мне пришлось зачистить алмазным напильником контакты прерывателя и «приласкать» цепь литолом через окошечко кожуха...