Теория пассионарности

05 февраля 2015

Русский ученый историк-этнолог Лев Николаевич Гумилев создал теорию, которой попытался объяснить, почему тот или иной народ в определенный миг получает некий энергетический посыл, после чего подрывается с места, сворачивает горы и добивается невиданных свершений. Мне кажется, она относится и к мотоциклистам, бросающим все – теплый дом, работу, семью – и отправляющимся навстречу приключениям.


Теория пассионарности

Выпуск:
Журнал «МОТО» – январь 2015

Автор:
Андрей «Котофей» КОЧЕТОВ, фото автора и участников пробега

Просмотры:
8522

Оставить комментарий

Поделиться с друзьями:

В теорию эту можно верить, можно нет. Но что‑то же движет людьми, которые отправляются в кругосветки, в зной пустынь, в морозы Заполярья? Пассионарностью можно объяснить всё, а ее отсутствие доказать невозможно. «Куда тебя черти несут?!» А ты разводишь руками: «Пассионарность, брат!» И всё. По-моему, этого вполне достаточно. 

Очередной приступ мотопассионарности мы с Аней словили год назад. После обетованной Европы с ее шумными зимними фестивалями захотелось чего‑то более уединенного. И более сложного… На горизонте фантазий замаячила призрачная вершина – наш новый Эверест. Нордкап! 

В нашем распоряжении «Урал-Патрол», хорошо показавший себя в сезоне-2013. О его подготовке к зиме я уже рассказывал («Мото» №12- 2013). По совету друзей-мотополярников стартовать решили из Кеми, дабы не мучить ни себя, ни мотоцикл моим многолетним кошмаром – трассой Москва – Питер. Загрузили «Урал» в фургон и за сутки добрались до места. 

Перегон Кемь – Лоухи.

В Кемь въехали к полуночи. После слякотной столичной псевдо-зимы морозец –26 °C бодрил. Возле вокзала нас встречал Юра Джес, член мотоклуба «Северо-западные пауки», хорошо знакомый многим мотопутешественникам. Так случилось, что Кемь – не только отправная точка на знаменитые Соловецкие острова, но и самый удобный чек-пойнт между Питером и Мурманском. Поэтому небольшая, но уютная квартира Джеса повидала немало мотокочевников всех мастей. Так же познакомились и мы в первой поездке на Нордкап, правда летней («Мото» №3-2011). Прошло четыре года, но Юра встретил нас как дорогих долгожданных гостей. 

Успенский собор в Кеми (1711 г.).

Кемь – город старинный, поморский. Поначалу турист видит Кемь неприглядную: вокзал с бесконечными вереницами грузовых составов, полуразрушенные бараки по дороге в порт, откуда ходят корабли на Соловецкие острова, а в порту – заброшенный лесозавод. Но стоит поехать по улицам, где соседствуют постройки разных эпох с печатью постперестроечной разрухи, стоит углубиться в историю края… Между прочим, по древнеарийским представлениям к прародине ариев – Гиперборее – относят и нынешнюю территорию Карелии. А чего стоит легенда о бел-горюч-камне Алатыре, что располагался на острове Буяне. В древнерусских апокрифических текстах так называли вселенскую гору, центр мира, а Буяном – остров Немецкий Кузов, находящийся в Белом море всего в 30 км от города. Теперь вы понимаете, где тот самый «пуп земли»?.. Но туристы почему‑то облюбовали декорацию для фильма П. Лунгина «Остров». Согласен, что «самая знаменитая церковь в Кеми» выглядит живописно. Хотя это не церковь. И она не в Кеми… 

Старт из гаража Джеса.

Итак, «Урал» выгружен, собран и упакован. Отгремел тостами «банкет» на кухне у Джеса. Было лестно, что почти всё байк-сообщество города пришло пожелать нам доброй дороги. А приятель из Мурманска прислал прогноз погоды: «Минус 34. Добро пожаловать! ;)». Что ж, отступать поздно. «Пить так пить!» – сказал котенок, когда несли его топить… 

Такими специально надпиленными поленьями можно долго греться в случае поломки на трассе.

Утро разрушило смелый план доехать до Мурманска одним махом. Точнее, его разрушил затянувшийся вечер. 560 км – нормальный дневной перегон, но для лета. А погода шепчет: по‑пушкински морозно и солнечно. «Урал» бодро тарахтит на холостых, будто вокруг не карельские сугробы, а виноградники Кавказа. 

Джес наотрез отказался отпускать друзей одних, решив с приятелем Сергеем проводить нас до поселка Лоухи на машине. «Это полторы сотни километров без населенных пунктов, заправок, кафе и даже сотовой связи. Если что – даже позвонить не сможете! Машин мало, да и остановятся ли… Посмотри на себя – ты сам бы остановился?» Действительно… Джес позвонил Егору, одноклубнику из Кандалакши, и попросил нас принять. Под шумок упаковал в машину и Аню: «Еще накатаешься!» 

Облачаюсь в комплект американской зимней униформы. Заправляем полные баки и все канистры. Едем! Через 15 км тряски вдоль реки Кемь выезжаем на трассу. Набираю скорость, вкатываюсь в дорогу, в мотоцикл, в себя. Дорога – сказка! Широкая полоса хорошего асфальта плавно извивается меж стен заснеженных елей. Трасса отлично расчищена, на оставшемся льду продольная нарезка. Шипованная мягкая «Петрошина» держит хорошо, лишь иногда слегка гуляя по бороздкам нарезки. Оппозит бодро стрекочет. Душа поет что‑то новогоднее. 

Все‑таки интересная штука – человеческие взаимоотношения. Многих приятелей, которые раскиданы по этому огромному миру, я вижу крайне редко: в лучшем случае раз в год-два пересечемся на каком‑нибудь слете, заскочим друг к другу в гости в рамках очередного прохвата. И ты безумно рад его видеть, как и он тебя! Свалились вот, как снег на голову, среди зимы на «Урале» и требуем внимания и всяческой поддержки. А они готовы в лепешку расшибиться, чтобы максимально скрасить твое существование и помочь всем, чем только возможно. Парадокс?.. Скорее закономерность. Мы не успеваем утомить друг друга, не морочим житейскими проблемами, не лезем в душу, не ведем общий бизнес. Мы ничего не должны друг другу, кроме того, что по совести. Ибо «мы одной крови». И в этом чистота наших отношений. Как там у Ремарка: «Даже близким людям хочется иногда расставаться, чтобы иметь возможность тосковать, ждать и радоваться возвращению». Все же хорошо, что есть время, расстояние и трудности. Порой именно они дают понять, кто любит, кто дружит, а кто не так уж и нужен. 

На перекрестке у Лоухи придорожное кафе и неработающая (судя по виду – уже давно) АЗС. Покосившиеся бытовки, несколько грузовиков. Смеркается, ветер закружил первые снежинки. Где‑то внутри пробежал холодок бесприютности. Давным-давно где‑то в этих местах обитала старуха Лоухи, хозяйка Севера, страны тьмы и мрака Похъелы. И мы въезжаем в ее царство… 

Греемся, пьем кофе. Облачаем Аню в зимние «доспехи», и она становится похожа на эмблему Michelin. Достаю из чехла шлем и понимаю: я лопух! Взял летний шлем без «челюсти», просто с большим стеклом. В глазах жены отразилась вся боль еврейского народа, а в глазах друзей – осуждение холокоста мировым сообществом. Осталось лишь с покаянным видом развести руками. Несколько водителей-дальнобойщиков смотрят на нас скорее с жалостью, чем с удивлением, мол «мало ли полоумных природа наплодила». 

Джес заливает мне бак из своей канистры, хотя у меня полная 10‑литровая, от денег отказывается. Протестую, ведь до Кандалакши всего 150 км. «Прибереги! Мало ли что… Это Север!» Байкер плюс житель Севера – Человек в квадрате! 

Прощаемся, желаем друг другу доброй дороги. У Джеса остался наш фургон, поэтому на обратной дороге увидимся. Если, конечно, без «мало ли что…» 

Завьюжило. Габаритные огни друзей быстро исчезают в снежном вихре. Ночь, пустая дорога, в скудном свете фар белые полосы обочин. «Половина удовольствия в путешествии заключается в эстетике потерянности», – писал Рей Бредбери. Вот и мы затерялись в ночном мраке, между Кемью и Кандалакшей, между лесов и озер, между землей и небом, на тонкой полоске асфальта… 

Метель усиливается, все труднее разглядеть припорошенную снежком дорогу. Порой совсем теряю ориентацию. Сломался дешевый подогрев левой рукоятки, и пальцы никак не могут отогреться. Вот она, дорожная наука: не экономь на себе, не шути с Севером! Пытаюсь зацепиться за редкие обгоняющие машины и идти по габаритам, но они слишком быстры для нас. Скорость упала до 60–70 км / ч, но главное – не останавливаться, ехать. 

Бытует мнение, что женщина в путешествии – обуза, чемодан без ручки. Я сам всегда придерживался теории, что байкеру, да еще и кочевому, семья только в тягость (а, скорее, он – семье). Но женщина женщине рознь. Поэтому женился я поздно, в 36 лет. Но быстро – через 3 месяца после знакомства. И мы сразу же отправились в наше первое совместное (свадебное, естественно) путешествие («Мото» №8-2010). С тех пор почти всегда вместе – и на веселых тусовках, и на шумных слетах, и на дороге, какой бы сложной она ни была. Краем глаза кошусь на большой кокон в коляске, из‑за обледенелого визора жесткий взгляд устремлен в мрак снежной ночи. Мы действительно вместе! Не по паспорту, не по «ячейке общества», не по общим отпрыскам… Мы вместе по жизни, по пути, по дороге. В груди прилив нежности и гордости одновременно. 

Температура падает. Мотоцикл покрылся тонким слоем инея. Километраж на навигаторе убывает, но очень медленно. Судя по нему, мы уже пересекли полярный круг. Европейцы создали вокруг этой невидимой линии целый аттракцион: на любой дороге, ее пересекающей, кафешки, магазинчики, парковки, сувениры. У нас же – полинявшая синяя стела на обочине, которую в кромешной тьме северной ночи мы не разглядели. В моем снаряжении не холодно, даже пальцы отогрелись, но тело медленно теряет энергию. Выражается это в общей усталости, апатии, начинает клонить в сон. Видимо, так и погибали полярники, несмотря на самую крутую экипировку. 

И вот, наконец, заправка перед поворотом на Кандалакшу. Темная «Шевроле-Нива» мигает фарами. Егор! «Ну как вы, живы? На улице минус 36!»… Пытаюсь поднять «морду» зимнего флип-апа, но… она примерзла к бороде! Пальцами топлю ледяные сталактиты. Разворачиваем Анину «упаковку» из зимнего спальника, вытаскиваем ее из коляски. Флисовая маска под визором обледенела, глаза стеклянные, на ресницах иней. Запихиваем ее в машину. Пытаюсь прикурить, и занемевшие пальцы сразу прихватывает морозцем. 

Берег Белого моря. Кандалакша.

Последний рывок – и вот мы вкатываемся в гараж. Сельский домик протоплен, как баня. На столе запотевшая бутылка водки и кастрюля наваристой похлебки из куриных шеек. Тепло! Вкусно! Медленно оттаиваем. Кайф… Трудный выдался день. Казалось бы, всего чуть более 300 км, но на Севере расстояние меряется не километрами… 

Звонок в Мурманск. Друзья собираются утром приехать, чтобы сопровождать нас. Хотел было отказаться, но, глядя на посиневшее лицо жены, решил, что так будет лучше… 

Утром звонок: «Сможем выехать только к обеду, ждите!» Потеплело: «всего‑то» –28 °C! Но Аню на улицу не выгнать, а мне не сидится. Завожу «Урал» и еду к Белому морю. Город живет, все спешат по своим делам. Заезжаю на заправку, в продмаг за сигаретами. Люди оглядываются, но никакого ажиотажа. Север! Здесь отморозками никого не удивишь. 

За городом дорожка уходит круто вверх – и после нескольких виражей передо мной раскинулась белоснежная гладь, кое‑где утыканная покрытыми лесом бугорками островов. Над горизонтом сияющим апельсином зависло солнце, подсветив светло-оранжевым облака и заснеженные ели. Белое море сплошь не замерзает, но вокруг участков суши образуется полоса ледового припая, ширина которой хотя и зависит от погоды, но меньше нескольких километров не бывает. Слезаю с мотоцикла, плюхаюсь прямо на сугроб. Красотища! 

Но день в Заполярье короток, а до Мурманска 250 км. Возвращаюсь, расталкиваю Аню. Попрощавшись с Егором, выезжаем. Мы часто слышим о русском гостеприимстве, кавказском, азиатском. Но самое-самое – это байкерское гостеприимство, независимо от места и национальности. 

Мы вновь мчим по широкой серой ленте. Мурманских перехватим в дороге, тут она одна. Погода снова шепчет: солнечно, морозно, безветренно. Покрытые белой шубой мохнатые ели сменяют белую гладь замерзших озер. Закатное солнце обрело темно-оранжевый оттенок, окрасив снежную идиллию в нереальный розово-оранжевый цвет. Фантастика! Рождественская открытка! И мы живем в ней!.. 

Как случилось это чудо? Почему мы здесь? В чем секрет мотопассионарности?.. О. Генри писал: «Дело не в дороге, которую мы выбираем; то, что внутри нас, заставляет нас выбирать дорогу». Мы все из детства. И многое родом оттуда. Давным-давно, еще в середине 80‑х, в средней школе, я возвращался с какой‑то веселой тусовки. В голове легким ветерком проносились мысли о новой влюбленности, широте и многообразии мира, радужных перспективах… И вдруг перед собой я увидел мужскую фигуру неопределенного возраста, устало шаркающую растоптанными ботинками «прощай, молодость» – нечесанные волосы, торчащие из‑под шапки-петушка, полинявший коричневый плащ, две авоськи, набитые продуктами. Будто порыв ветра неминуемой осени смахнул бабочки-мысли. Передо мной живо встала картина его жизни: с утра до вечера завод, стройка или контора, а вечером с «добычей» в духоту пыльной квартирки, где беснуются разновозрастные чада, а на завешанной стиранными трусами и майками кухне кашеварит сварливая толстозадая жена. И так изо дня в день, из года в год… И что, такой же беспроглядный мрак серого бытия ждет и меня, полного сил и желаний?!.. Мерзкий холодок пробежал по спине. И еще долго не мог я избавиться от тяжелого осадка. Прошли годы, но как только я слышу что‑то вроде «пора бы тебе повзрослеть, взяться за ум» и прочую ересь, передо мной вновь встает призрак из детства, и согбенная спина в мятом плаще заставляет вскакивать в седло и нестись куда глаза глядят, где ветры сдувают с дороги, а мороз пробирает до костей, где встречи теплы и быстротечны, где проблемы редки и ненужны. Где весело, пьяно, дорожно, где ты живешь! ЖИВЕШЬ!!!.. 

Декорации к фильму «Остров».

Растительность по обочинам все ниже, а сопки все выше. Солнце как бы нехотя закатилось за горизонт, небо подернулось морозной дымкой. Справа, сливаясь с небом, проявились призрачные силуэты Хибинских гор… 

Встречный внедорожник мигает фарами и круто разворачивается за нами. Парни! Торможу… Братья по клубу Андрюха Кубик и Саня Дайвер, а также старый приятель Леха Бумер, член суппорт-чапты НАМС. Видно, что Аня подмерзла. Хваленые ботинки «Ямал» не справляются с долгим статичным сидением в коляске. Несмотря на протесты, совместными усилиями пересаживаем ее в машину. 

Последнее, что удалось увидеть, прежде чем дорогу окутала тьма, это Мончетундру, выжженную пустыню которой прикрыл снег, и виновника этого техногенного катаклизма – комбинат «Североникель». Четыре года назад сухие остовы поваленных деревьев произвели на нас гнетущее впечатление, но, говорят, ситуация с экологией выправляется, и пустошь уже начала зарастать молодой порослью. 

Мурманск встретил огнями и не очень‑то вежливыми водителями, не особо задумывающимися над сложностями зимней мотоезды. «Урал» поселился в гараже клаб-хауса, а мы отправились к Андрюхе отпаиваться и отогреваться (что, по сути, одно и то же). Оказывается, вся честная компания собирается ехать с нами в качестве технички и группы поддержки. Скучать не придется! 

Зимний Мурманск.

Следующий день выдался активным. Пока Андрей готовил свой микроавтобус к поездке, Леха устроил нам экскурсию. Зима преображает не только природу, но и города. Знакомые места выглядят порой неузнаваемо. Из-за высокой влажности мороз пробирает до костей. 

Мурманск. Монумент «Алёша».

А вечером в клаб-хаусе друзья устроили нам обжираловку камчатским крабом. Огромные зверюги! И вкусные. Здесь впервые прозвучал вполне естественный вопрос: почему Нордкап? Странно, но мы как‑то не задумывались над этим… Может, потому что совпали интересы и возможности? А ведь это порой самое сложное. Может, потому что зимой на мотоцикле россиян там еще не было? А эффект первооткрывательства – острая специя путешествия. А может, потому что летняя поездка на северный край Европы 4 года назад до сих пор остается в личном рейтинге самой трудной и опасной? И нам нужно заглянуть в глаза страху в еще более сложных условиях. А может… «Пассионарность, брат! Наливай!» 
Камчатские крабы и добрый виски в клаб-хаусе Support chapter HAMC.

Но телефонный звонок опрокидывает все планы: Андрюха поехать не сможет – необходимо присутствие на работе и его, и коллеги Сани… Что ж, «не всё котам масленица», придется ехать одним… И тут Леха говорит: «Я могу поехать, но через три дня должен вернуться». Отлично! Успеем! 

Раннее утро. Темно. Минус 26 °C. В морозной дымке сигаретный дым будто застывает. Полярная ночь уже закончилась, но солнце лишь слегка поднимается над горизонтом, даря нам 4–5 часов светового дня. Облачаемся в «доспехи». Ребята нашли для Ани более подходящий шлем и валенки. Правда, последние оказались ей выше колена, и ноги не сгибались. Когда паковали ее в коляску, здорово повеселили киношников, приехавших снимать сюжет о столичных сумасбродах. 

Переваливаем по мосту через Кольский залив и углубляемся в сопки, затянутые предрассветной мглой. Дорога расчищена, лед нарезан. Машин мало. В низинах ветра нет, но на вершинах сопок чахлая растительность не спасает от ветра, который уже надул небольшие переметы. Врубаюсь в них с разгона, мотоцикл подпрыгивает и дрифтит, поднимая клубы снежной взвеси. 

Рассвет встретил нас в Долине Славы, носившей ранее более точное название – Долина Смерти. На несколько километров раскинулась она меж сопок неподалеку от разлива реки Западная Лица, изредка прерываясь возвышенностями, ручьями и болотами. Великие битвы Великой Отечественной затмили историю обороны Заполярья, но неспроста Мурманск носит титул города-героя, ведь по количеству упавших бомб он на втором месте после Сталинграда. Здесь было остановлено стремительное наступление немецких войск, именно здесь с июля 1941 по октябрь 1944 года длилось кровавое противостояние, а наши парни (как, впрочем, и немцы) тысячами врастали в промерзшую землю. Бои шли за каждую высоту, за каждый укрепленный пункт. 

Назвать Титовку поселком как‑то язык не поворачивается – кафе да придорожная гостиничка. По данным Всероссийской переписи населения 2010 года население – 1 человек (из них 1 женщина). Раньше тут был тыловой КПП, пограничники пропускали в сторону норвежской границы лишь при наличии спецпропуска или шенгенской визы. Сейчас никого, на расчищенной площадке перед кафе пара машин и… «Урал»! Дорога (при помощи Андрюхи) подготовила нам сюрприз – встречу с Эвриком, байкером из городка Заполярный, который решил проехать с нами часть пути до границы. Жизнь – штука удивительная, а порой парадоксальная: Эврипид Геронтиди – грек из Заполярья. На вопрос, как он сюда попал, ответил просто: «Я тут родился». Отогрелись чаем, немного поболтали. Но солнце уже клонится к горизонту – пора ехать! И вот уже два «Урала» несутся по пустынной дороге, вспушая снежок переметов. 

В Заполярном заправляемся и заезжаем на рынок прикупить унты. Оказалось, зря: на ходу греют так же, как и американские «Мики-Маусы». Здесь же прощаемся с Эвриком, договариваемся как‑нибудь совместно «потереть камни» полуострова Рыбачий. 

На границе пусто, проходим быстро. У служивых с обеих сторон вопрос один: «Не холодно?..» 

Первая норвежская деревушка Хессенг, АЗС с хот-догами и кофе. Ценник – как в хорошем ресторане! Знаем, не впервой, поэтому в обморок не падаем. Пока ели, совсем стемнело. Зимой на севере это происходит моментально, будто выключателем щелкнули. Холодает. Пересаживаем Аню в машину. Выезжаем за черту жилья и попадаем во тьму кромешную. Чернила бытия оживляют огромные звезды да редкие автомобили. Даже хорошая дополнительная фара выхватывает лишь несколько метров серого асфальта впереди, а что находится за снежным отвалом обочины – загадка. Я помню, как было красиво здесь 4 года назад. А сейчас… просто ничего не видно. 
Застывшие водопады Норвегии.

Медленно проползают километры, монотонная дорога клонит в сон… И вдруг удар в бок – порыв ветра почти переставляет на встречку. Плавно выруливаю… Снова порыв, еще один! Стараюсь держать мотоцикл ровно и не снижать темп. Полоса штиля, потом снова порывы ветра, будто кто‑то включает и выключает аэродинамическую трубу. С размаху влетаю в перемет, неожиданно появившийся в скудном свете фары. Мотоцикл подпрыгивает и чуть не улетает в придорожный сугроб. Чудом удерживаюсь на дороге. Теперь ветер дует не переставая, переметы один за другим. Сбрасываю скорость до минимума, стараясь проходить снежные наносы под углом. Лехины фары отстают – боится влететь в меня, если крутанет. Некоторое время борюсь с ветром, и вдруг он снова «выключается». Не успеваю отдышаться, как новый порыв, за ним еще один… Краем глаза замечаю голубую зону, появившуюся на навигаторе. Так это же Варангер-фьорд – широкий залив Баренцева моря! Значит, то заезжаю за невидимые в темноте скалы, то выскакиваю на открытый участок. Еще минут 20 борюсь с ветром. Руки болят. Визор не закрываю, чтобы лучше видеть, и глаза слезятся от напряжения и холода, а слезы застывают, не успев скатиться. И вдруг где‑то впереди показались огни. Еще немного – и по сторонам проявились призрачные силуэты домов. Деревушка Варангерботн на западной оконечности фьорда, где мы когда‑то ночевали, сейчас будто вымерла. Кругом ни души, окна домов темны, светятся только придорожные фонари и автоматическая АЗС. 

Залетаю в автобусный «карман» – единственное место, где можно припарковаться… Не рассчитав тормозной путь, влетаю коляской на сугроб и чуть не переворачиваюсь. Ободрав с бороды сосульки, закуриваю. Какой же вкусной иногда бывает сигарета! 

Судя по «сусанину», нам осталось чуть более 40 км до финского поселка Нуоргам, где (судя по интернету) находится единственный работающий отель в радиусе сотни километров. Только бы не обманули! 

Перед городком Тана Бру сворачиваем налево. Справа начинается очень живописная и непростая дорожка по горам вдоль фьордов. Она хороша, но не для зимней ночи. Тем более, что жилья там нет вообще. Поэтому идем левым берегом реки Танаэльв (по‑фински Тено-Йоки), естественной границей между Норвегией и Финляндией. Последний рывок! Через полтора десятка километров пролетаем пограничный столб и вскоре въезжаем в населенный пункт, такой же неживой. Хотя в нескольких окнах замечен свет, проехала пара машин. Силы на исходе, ноги и пальцы рук занемели. Только бы работала гостиница… 

А вот и она! Дверь заперта, в окнах темно, движения нет… Черт! Стучимся, звоним в звонок. И когда надежда почти исчезает, в недрах загорается свет. «Места есть, добро пожаловать». Ура! Загоняем технику, и я с облегчением падаю на диван в жарко натопленном домике… Аня с Лехой уезжают на поиск магазина с продуктами. Удачно! Казалось бы, просто другая сторона реки, а ценник в разы ниже. Стряпаем нехитрый ужин, разливаем в кружки «живительную влагу». 

Выспались великолепно! Выезжаем с рассветом. Вокруг настоящая зима, какой уже много лет не видел в Подмосковье: вокруг сугробы, на ветках и крышах снежные шапки. Потеплело: –18 °C! Поселок не ожил: кругом все те же пустые улицы, безмолвные дома. На единственной АЗС тишина. Заходим в офис. В полумраке пара пожилых финнов, читающих журналы, подняли удивленные глаза, будто меньше всего ожидали увидеть живых людей. 

Мы неспешно катимся по двухполоске вдоль границы-реки. Мы в Финляндии, на другом берегу Норвегия. Ехать быстрее нет желания, ведь смысл путешествия – в самом путешествии, а не в его конце. А если чересчур спешить, то можно упустить цель, ради которой отправился в путь. Слишком красиво вокруг, слишком вкусны пейзажи. Это снова рождественская открытка, но уже совсем другая, заполярная. Вместо земли нагромождение камней, вместо высоких сосен низкорослый кустарник, вместо озер многочисленные замерзшие водопады. Останавливаемся около одного из них. Из-под застывшего каскада слышен приглушенный шум падающей воды. Он живой! Вдоль дороги попадаются летние дачки и кабинки кемпингов. Все забито и завалено снегом. Жизнь покинула это снежное царство до весны. 

Через 50 км саамский поселок Утсйоки, столь же безжизненный, а за перекрестком мост через реку, в Норвегию. Чудесным образом пейзаж меняется. И без того не богатый красками мир превращается в черно-белый. Земля вздыбилась высокими сопками, покрытыми редколесьем, будто черной шерстью. Извивающаяся лента дороги покрыта льдом, добротно расчищенным и нарезанным аккуратной елочкой. На сложных участках песок или мелкая каменная крошка. И никаких реагентов! Шипованная резина (даже узкая мотоциклетная) держит идеально, техника не ржавеет, краска не слезает. 

Городок с забавным названием Карасйок выглядит немногим живее, встретилось несколько машин. В скандинавском Заполярье АЗС – оазисы жизни: здесь люди заправляются, едят, общаются. Мы – инопланетяне. От нас, одетых в «скафандры» и обледенелые шлемы, чуть только не шарахаются. Но, справившись с удивлением, улыбаются, показывают большие пальцы вверх. 

Аня с Лехой остаются пообедать, я же выезжаю вперед – дотемна остался час. Выскакиваю из города, взбираюсь на холм и… юзя колесами, останавливаюсь прямо посреди дороги. Шок! Передо мной раскинулась белая долина… Белым пухом окутано абсолютно все! Гладь застывших озер, стволы и ветви низкорослых деревьев, склоны горного массива на горизонте, вершины которого исчезли в белом мареве облаков. Даже вышки и провода ЛЭП. Лишь абсолютно прямая серая лента дороги разрезает это белое безмолвие… Ни звука, ни движения, ни ветерка. По спине побежали мурашки… Вот он, Йотунхейм, царство инистых великанов!.. 

Из ступора вывела машина, осторожно объехавшая меня слева. Ни сигнала, ни гневного взгляда. Завожу мотор и аккуратно скатываюсь в долину. Останавливаюсь на парковке, прихожу в себя от нокдауна по восприятию. Многое довелось повидать, но такое!.. Подъехавшие Леха с Аней окончательно приводят в сознание. 

Мы едем через сказочный лес. Обычно снег лежит на ветках сверху, а тут они как будто укутаны белым бархатом целиком. И им покрыто все, любая поверхность. Это мороз и высокая влажность творят такие чудеса. Вскоре показалась и причина влажности – Порсангер-фьорд, залив Баренцева моря. 

Лаксэльв – то ли городок, то ли аэропорт. Темнеет. Отсюда начинается прямая до острова Магерёйя, 160 км. Неширокая двухполоска повторяет береговую линию огромного фьорда, откуда почти всегда дуют ветры. Тогда, летом, это был самый сложный отрезок пути, если не считать сам Нордкап. Резкие порывы буквально сносили нас с дороги. Пятая точка инстинктивно сжимается. Эффект «памяти поротой задницы»?.. Настраиваюсь на борьбу, включаю режим героя офигительного уровня… 

В наше время героизм не в почете. Почти каждый может въехать на фуникулере на вершину ледника, сделать селфи и тут же выложить фото в соцсети. Мы живем в такое время, когда человек готов устлать матрасиками с подогревом даже Антарктиду, чтобы с комфортом любоваться пингвинчиками. В мире все меньше мест, способных дать тебе возможность преодолеть обстоятельства, погоду, самого себя. Да, трудно. Да, бывает страшно. Но действительно страшно, если фуникулер протянут на Эверест! 

Вопреки ожиданиям, две трети пути прошли в щадящем режиме: ветер терпимый, дорога расчищена, машин немного. Столь многочисленные летом северные олени куда‑то делись. Лишь пару раз попадались запертые в загонах. Я был этому рад, ибо непуганая животина и летом частенько создает аварийные ситуации, разгуливая по дорогам. А зимой, да еще в темноте? Страшно подумать! Но пару сбитых туш, изрядно поклеванных воронами, мы все же видели… 

Темно, ветер понемногу крепчает. Машин нет. И вдруг упираемся в закрытый тоннель… Глухие ворота опущены, светофор горит красным. Вот те на! Финиш?!.. Медленно подкатываюсь вплотную, и ворота неожиданно поднимаются. Автоматика! На выезде та же система. Так защищают тоннель от наметания снега и обледенения. Внутри тепло и влажно – визор и ветровое стекло моментально запотевают. 

На подъезде к последнему тоннелю, ведущему на остров, Север решил напомнить о себе. Резкие порывы ветра пытались подвигать тяжелый груженый мотоцикл. Но цель близка, в голове пустота, в душе кураж. Слегка дрифтуя по обледенелой дороге, несусь вперед. А вот и последний тоннель, соединяющий материк с островом Магерёйа. Достаточно крутой спуск на глубину 212 м, потом подъем. Почти 7 километров грубо прорублены в скальнике, со стен и низкого потолка свисают ледяные сталактиты. Гнетуще… 

На выезде пустые кабинки оплаты за тоннель. Зимняя халява? Оказалось, что полтора года назад плату за проезд отменили, т.к. затраты на его строительство окупились. А у нас такое возможно? Хотя бы гипотетически?.. 
Тоннель теперь халявный.

Справа за заливом по склону горы разлился огнями Хоннингсвог, самый северный город Европы. Сразу на въезде большой хостел. Цена 960 крон (110 евро) за троих – самый «бюджетный» вариант на острове. Но нам захотелось какого‑то домашнего уюта, поэтому едем на поиски гостиницы. Весь город светится: уличные фонари, витрины магазинов, фонарики на подоконниках, садовые украшения. И ни одной живой души! Город будто вымер, все закрыто. После часа тщетных поисков возвращаемся в хостел. На парковке автодом с итальянскими номерами, на борту надпись: «LAIKA Arctic Experience». Это в тепле в мягком кресле с бокалом вина перед телеэкраном лобового стела?.. Что ж, у каждого «экспириенс» свой. 

Что касается огненного карнавала, то это повсеместное явление на Крайнем Севере Европы. Таким образом здесь пытаются уберечь психику жителей от Синдрома полярного напряжения: если по полгода жить в темноте полярной ночи, то депрессия неминуема! А то и чего похуже. Недаром говорят, что в Норвегии высокий процент самоубийств. 

Последний перегон до мыса – всего 25 км, но проходит он по открытым скалам, а погода здесь даже летом жестка и непредсказуема. Поэтому раньше на зиму проезд просто закрывали. Потом стали водить конвои туристических автобусов. И лишь недавно разрешили личному транспорту отправляться с конвоями. Он ходит два раза в день и может быть отменен, если погода испортится. Все частники проходят «фейс-контроль»: если местные ребята сомневаются, что транспорт осилит последний участок, его придется бросить и дальше ехать на автобусе (задорого). Приговор не обжалуется. 

Дорожки острова Магерёйя.

Волнение терзает мысли. Пустят или развернут?! Наверное, меня поймут альпинисты. Вершина рядом, остался последний рывок – и ты на крыше мира! Но в последний момент приходит сводка погоды, и спасатели запрещают восхождение, отправляя всех вниз. Так и судьба нашего «восхождения» зависит не от нас, не от наших сил, нашей решимости или способностей, и даже не от возможностей техники, а от решения незнакомого дяди, для которого важнее собственное спокойствие… Душевное равновесие вернул стакан доброго виски. «В конце концов, даже то, что мы уже сделали, того стоило!» А Аня все поглядывала в окошко в надежде увидеть северное сияние. Это была ее мечта, вторая цель поездки (впрочем, и моя тоже). Естественно, прогноз геомагнитной активности никто не изучал. Чудеса – дар богов, а они прогнозам не подчиняются. Будут милостивы к нам – увидим! Но черное небо хранило молчание, холодно поблескивая звездами. 

Утро. Небо чистое, ветер умеренный. В предрассветной мгле Хоннингсвог дружелюбно блестит огнями. Температура смешная: – 11 °C, но влажность абсолютная, и морозец тут же прихватывает незащищенные части тела. До контрольного пункта 12 км, но выезжаем за час, опасаясь превратностей пути. Здесь погода может измениться за минуту. А надо успеть к первому конвою: со вторым пойдут автобусы, повезут толпы туристов. 

Ночной Хоннингсвог.

Поначалу дорога петляет меж скал и огибает заливчики с безжизненными рыбацкими домишками. Потом начинается подъем, появляется ветер. Вскоре мы оказываемся на верхнем уровне скальных образований. Несомый ветром снег быстро перемещается над самой землей. Он как бы течет, подобно водному потоку, огибая рельеф местности. Завораживает! 

Буквально соскальзываем в низину к закрытому шлагбауму и знаку «Nordkapp 13 km». Здесь остановка, формируется конвой. На небольшой парковке пока только микроавтобус- техничка, за рулем которого не по‑европейски миловидная блондинка и ее шпиц. Похоже, от ее решения зависит, сможем ли мы ехать дальше, поэтому бодро слезаю с мотоцикла, широко улыбаюсь, мол «пара пустяков!» Времени до старта еще час. Аня забилась в машину, Леха настойчиво зазывает греться. Но я не могу оторваться от завораживающего течения снега с вершин в долину. 

Девушка и шпиц – спасатели Нордкапа.

Гордо притарахтели три матово-зеленых «Гелендвагена» на немецких номерах. Полный обвес, внутри солдаты в форме Бундесвера. Отпуск, видать! Пока я бодро расхаживал вдоль мотоцикла, они искоса поглядывали на «Урал» с красной звездой на коляске. Наконец один вылез, кутаясь в капюшон, минут пять изучал мотоцикл и выдал резюме: «Ein gutes Motorrad!», после чего снова забился в машину. Девушка вышла прогулять шпица, одетого в специальную шубку, но если бы не поводок, его унесло бы снежным потоком. Машины постепенно прибывают, время течет медленно. Состояние нервозное: пропустят или нет?.. 

И вот со стороны шлагбаума подъехали два трехосных грузовика с огромными снегоотвалами спереди. Народ засуетился. Водитель одного из них пошел вдоль автомобилей, отдавая какие‑то указания. Идет ко мне… Момент истины! Что‑то говорит, показывает на грузовик. Из-за волнения забыл и без того слабый английский. Зову Леху, он переводит: «Тебе надо встать в хвост в колонне, иначе снежная пыль, летящая из‑под ковша, заметет и не даст видеть дорогу». Я понял главное – пускают! Ура-а!.. 

Снегоуборщики у шлагбаума перед последним перегоном до Нордкапа.

Дорога, петляя, взбирается вверх. Конвой растянулся метров на двести. Впереди грузовик, вздымающий за собой нехилый снежный вихрь, потом все машины, затем мы, сзади прикрывает Леха, а его – блондинка и шпиц. Скалы похожи на гигантские валуны. Мы едем то по их склонам, тогда с одной стороны немного прикрыты от ветра, но с другой – обрыв, где вместо отбойника небольшой снежный отвал, а высота… помню, но лучше об этом не думать. То поднимаемся наверх, где боковой ветер пытается стащить мотоцикл с дороги, а снег продолжает течь, полностью скрывая асфальт, и ориентироваться можно лишь на габариты впереди идущей машины да на красные вешки по обеим сторонам дороги. Как и 4 года назад, дорога кажется бесконечной. Но сейчас я этому рад. Отвесные, покрытые снегом скалы круто обрываются в черные воды фьордов и Баренцева моря. На горизонте, где океан сходится с небом, скудный рассвет открасил облака розовым. А где‑то там, за ними, полярные льды. Здесь земля кончается… Безумно красиво! Но останавливаться нельзя категорически, посему впитываем красоту с колес. Чем выше поднимается дорога, тем сильнее ветер. Из-за снега вокруг – белое марево. 

Отъезд. Начинается метель.

А вот и будки пункта оплаты. Они пусты, машины едут мимо. И тут халява?.. 

Сразу еду в дальний угол расчищенной стоянки, откуда открывается панорама на мыс. Надо успеть, пока нет людей! После нескольких фото пытаюсь отъехать обратно, но заднее колесо начинает закапываться: «Урал» уперся во встречный ветер, как в стену! Включаю привод и с трудом, с помощью ручной тяги Ани и Лехи прорываюсь на пятачок, прикрытый большущим сугробом. Ветрище такой, что на нем можно лежать! Что мы и проделали. 

Нордкап взят! Мы у глобуса.

Главный пункт программы пребывания на Нордкапе – фоточка на смотровой площадке рядом с чугуниевым глобусом, что на краю утеса. К нему ведут две пешеходные тропинки, прочищенные с двух сторон от туристического центра. Шальная мысль – прорвусь! Пока рядом никого, даю газу и, подскакивая коляской по сугробу, продираюсь к постаменту. Бинго! Момент запечатлен: мы вместе на фоне знаменитого шара. Аня достает клубный флаг, и мы, упершись ногами в опоры на постаменте, делаем еще пару фото. Вот это было действительно опасно – чуть не унесло, как на параплане! Ну а теперь скорее обратно, пока не дали по шапке за мотоцикл в пешеходной зоне. Оставляем «Урал» тарахтеть на стоянке, а сами отправляемся греться в здание туристического центра. Халявы нет: обилечивают тут. 

Когда бродишь по центру с магазинами, кафе, кинозалом и прочим, невольно закрадывается чувство, что тебя обманули. Норвежцы постарались выжать из такой заманчивой для туристов точки все возможное. Вроде едешь на край света, а там «любой каприз за ваши деньги». Как сказал знаменитый летчик Валерий Чкалов: «С тех пор как в самолетах появились туалеты, небо перестало быть уделом сильных!» Но Север не был бы Севером, если бы у него не было фиги в кармане, вопреки стараниям бизнесменов от туризма. Вот и сейчас предводитель колонны собирает конвой – начинается метель. Север! 

На ветре можно лежать.

Спешу к мотоциклу, а он… заглох! Стартер молчит – фары высадили аккумулятор. Дергаю лапку кика, и он тут же оживает. Ай, молодца! В снежном вихре пристраиваюсь к колонне. Впереди на фоне розово-голубого неба вдоль вершин скал клубится снежный поток, напоминая дымовую завесу. Грузовик трогается, все за ним. Ныряем в низинку, а когда поднимаемся наверх, попадаем в настоящий буран. 

Веб-камера нас «спалила».

Снежные вихри то несутся поперек дороги, то закручиваются вокруг мотоцикла. Небо постоянно меняет цвет: то белое, то серое, то темное, свинцовое. Разглядеть, где заканчивается небо и начинаются горы, невозможно. Боковой ветер, будто прессом, двигает мотоцикл к краю обрыва. Выворачиваю руль по ветру, стараясь держаться подальше от белой бездны. Благо коляска с подветренной стороны и работает как упор. Очередной перевал, видимость падает. Минуту назад прошел снегоочиститель, а поперек дороги уже переметы. С хода влетаю в них, мотоцикл подпрыгивает, рыскает по дороге. А ее порой не видно абсолютно, иду по вешкам. Аварийка впереди идущей машины теряется в снежной круговерти, но не приближаюсь, чтобы успеть оттормозиться, если что… Но страха или паники нет, как у диверсанта, возвращающегося с задания – дело сделано! Нордкап взят! Как сказал Энтони Кидис: «Все, что тебя не убивает, делает твои мемуары длиннее». 

Возле шлагбаума грузовик уходит в сторону, пропуская машины вперед. Его юрисдикция закончилась, дальше каждый сам за себя. Но по мере спуска метель немного улеглась, ехать стало легче. 

До Хоннингсвога добираемся уже в сумерках. Собираем консилиум. Лехе нужно завтра быть в Мурманске, а это означает, что прямо сейчас пора ехать в обратную сторону, причем максимально быстро, к тому же озадачиваясь поиском отеля… По слухам, в Хоннингсвог ходят паромы. Рвем в порт! Действительно, у причала паром, идущий до Киркенеса (города у российской границы), места есть, транспорт возят, прибытие завтра утром. Отличный вариант срезать большую часть пути, а заодно и выспаться. Правда, ценник – 430 евро (без каюты). Но учитывая цены на жилье и бензин, теряем не так много. Да и угорать по той же, только что виденной дороге – безыдейно. 

Мотоцикл на лифте опускают в грузовой отсек и запихивают между палетами с мороженой рыбой. А мы поднимаемся в большую полукруглую кают-компанию и располагаемся в глубоких креслах прямо по ходу парома перед огромными иллюминаторами. Открываем бутылку чего‑то целебного, замешанного нам парнями из «Дабл Бурбон» на дорогу и проехавшего весь путь в багаже. Тепло, мягко, вкусно! «Ну, за пассионарность!» На душе спокойствие и умиротворение человека, сделавшего свое дело. Лишь Аня посетовала, что сияние она так и не увидела. 


Выгрузка из парома.

Паром неспешно разрезал ночное пространство, а по правому борту белая линия заснеженных прибрежных скал делила напополам черноту вод Баренцева моря и звездного неба. Вдруг прямо по курсу появился иной оттенок, туманно-зеленый. Он рос, становился насыщенней. И в какой‑то момент яркая зеленая полоса плавным изгибом расчертила небо, медленно извиваясь и меняя форму. Это оно, северное сияние! Боги за нас! 

Человеческий снобизм породил мнение, что мир был большим, пока туризм не стал общей и доступной развлекаловкой. Авиаперелеты, интернет и телефонная связь творят иллюзию глобальной близости. Телепередачи о разных странах и отчеты в СМИ о путешествиях создают впечатление, что мир сжался. Кажется, посети туроператора, «заплати и лети». И весь мир у тебя в кармане! Но это неправда. Иметь зрение и слух – это еще не значит уметь видеть и слышать. Оказаться где‑то не значит увидеть, прочувствовать, понять. Не важно, сколько человек до тебя посетили Нордкап и сколько посетят после. Есть только твоя скала над океаном и твои приключения по дороге к ней. И никого не слушай, ибо общественное мнение – это мнение тех, кого не спрашивают. Посему делай, что считаешь нужным – и будь, что будет! 

Дар богов – северное сияние.

Да, поездка обошлась недешево, но после того, что мы видели и пережили, разве это имеет какое‑то значение?! Ведь у человека можно отнять все, кроме того, что он увидел и съел. И наш снежный край земли навсегда останется с нами. С такими мыслями мы понемногу погружались в дрему, в небе сияли зеленые мазки кисти богов. Нордкап прощался с нами, возможно, навсегда. Ведь в мире еще столько дорог, а мотопассионарность у нас хроническая. 

Мотоцикл предоставлен ООО «Русские мотоциклы», экипировка и снаряжение – компаниями Force'Age, Bask, Kiwidition, навигация – NeoLine.

Хотите, чтобы о вашем путешествии узнали? 
Пишите по адресу moto@zr.ru


 

Оставить комментарий

Для добавления комментария требуется зарегистрироваться или авторизоваться на сайте .

Социальные комментарии Cackle
↑ Наверх
Подписка на рассылку